Что ж было им привычно и под стать?
Да по горам по целым дням блуждать,
И в дол сходить, до моря доходить,
И зверя бить; лишь вечером, с зарей, идти домой.
И час настал, Санасар сказал: «Багдасар,
Пойдем-ка с тобою на берег морской.
Коня доброго там найдем, сюда приведем».
(О коне морском ведали братья чудорожденные!)
Пошли, до берега дошли
И сели у воды.
«Багдасар, — сказал Санасар,— Кинемся в море, брат.
Поглядим, достигает ли дна человек».
Багдасар оглянулся, сказал:
«Мне душа дорога,
В море не брошусь я».
Сказал ему Санасар:
«Что ж, оставайся тут, брошусь я!
Не пойду я ко дну — вслед за мной ступай.
Если ж я потону — ты за мной не ходи,
Здесь останешься, будешь в живых».
Набрался смелости Санасар,
Господа помянул,
В море бросился кувырком.
А господь повелел— расступилась вода,
И пошел Санасар по морскому дну.
Багдасара глаза видят море одно.
Багдасар возле моря стоял.
Горько плакал он, причитал:
«Ой, проглочен водой мой брат.
Брат мой в море ушел, ко дну пошел, потонул»
И когда уже след его брата пропал,
Он в беспамятство впал,
Упал у воды.
Хоть и был Санасар на дне.
Но как посуху там ступал.
И сад подводный видит он,
В саду чертоги, дворец.
И он видит: в саду водоем,
Перед башней дворцовой взлетает струя.
И видит он — привязан конь.
Конь в перламутровом седле,
На нем Меч-Молния висит.
И видит он: тут и церковь есть,
И только в церковь он вступил —
Он впал в дремоту, он упал.
И видит сон:
Пред ним богоматерь стоит, говорит:
«Эй, Санасар, подымись!
Ратный крест обретается тут.
Встань, пред ним семикратно склонись, помолись.
Коль его ты достоин, он будет твоим,
К правой руке приложи — всех поборешь ты с ним.
Вон стоит невдали конь морской Джалали.
Меч-Молния, с неба упавший, на нем.
Под седлом конь, ждет, удила грызет,
Коль достоин его — сядешь в седло.
Здесь-потайной увидишь ларь,
Кафтан железный ларь хранит,
Сапожки бранные таит.
В нем пояс панцирный лежит.
Шлем, что не может быть пробит,
И в нем Пыглор-труба, и щит,
И палица, чей грозен вид.
Копье, кинжал, стрела и лук,
Ты всё отыщешь в нем.
А после в водоем дворцовый окунись,
Окрепни, возмужай, отваги наберись,
В семь раз крупнее стань!
В семь раз ты возрастешь и станешь ты сильней,—
Всё сыщешь, что захочется тогда душе твоей».
Санасар ото сна восстал, сказал:
«Что снилось мне, что видел я?
Правду ль молвил мне он иль солгал?»
И пошел он путем, куда сон указал,
И открыл он ларь, и увидел в нем
Всё, что он видел во сне.
Такой он увидел там шлем,
Что если бы хлопка в него и два литра вложить —
И то б ему на плечи пал.
Железный увидел кушак,—
Семь раз он обвил его стан.
Видит железные сапожки,
По литру хлопка в них вложить —
Всё будут широки.
К водоему тогда пошел.
Одежду скинул, в воду вошел,
Ключевой воды хлебнул и уснул.
Едва вздремнул, по милости творца.
Раздобрел, посильнел, покрупнел,
Вспламенел,
И посмел, и доспехи надел.
И надел кольчугу он,
Пояс панцирный надел: впору стал,
Шлем надел: по голове, впору стал.
Каждый кованый сапог впору стал,
И Меч-Молния впору стал.
Всё добыл, всё достал.
Семь поклонов отдал он
И молитву прочитал,
И положили ангелы ему
На руку правую Ратный крест,
Чтоб ничей удар Санасара не поразил.
И пошел он, дерзнул он к коню подойти,
А конь Джалали обернулся, спросил:
«Тварь земная, что надо тебе?»
Санасар: «Иль я сесть на тебя не смогу?»
Джалали: «Я взметну тебя к солнцу,
О солнце сожгу!»
Санасар: «Я от моря рожден,
Я припрячусь под брюхом твоим».
Джалали: «Оземь хлопну тебя,
В землю вроешься ты!»
Санасар: «Я от моря рожден.
Мигом вспрыгну на спину твою».
Схватил поводья, сел в седло.
Только взнес его конь,
Вздумал солнцем спалить —
Он укрылся под брюхом коня.
Конь хотел его в землю ударом вдавить,
Он на спину коня перелез.
Конь не раз еще прыгал вниз.
И бросался по сторонам,
Приседал, на дыбы вставал,
Уздечку пеной покрывал,
Санасара напрасно сбросить желал.
Покорился, смирился, стал.
Сказал: «Ты — хозяин мой! Твой Джалали!»
Гонит по саду коня Санасар,
И вновь завидел волны он.
Завидел моря синеву,
И к брату на берег спешит.
Сидит на камне, плачет брат. Глядит: гора, на гору взгромоздясь. На него идет.
Воскликнул он: «Громадина зверь.
Меня он сожрет!
Утащил он в море брата.
Он за мной теперь идет».
Не узнал, задрожал, убежал,
Санасар закричал: «Не беги, Багдасар!»
Поскакал, Багдасара догнал, сказал:
«Что же ты плачешь, брат?»
Отвечал Багдасар: «Ну как же не плакать мне?
У меня ведь один был брат,
А мой брат бросился в море, пропал, потонул,
И вот я теперь — один.
Ну кому же плакать, если не мне?»
Санасар сказал:
«А коль встретишь ты брата, узнаешь его?»
— «Еще бы! Ну как не узнать».
— Санасар сказал: «А я ведь твой брат!»
— «Нет, мой брат был не такой большой.
— Лишь на локоть возвышался надо мной.
— Да и где коня такого б он сыскал.
Да и где доспехи б эти он сыскал?»
Сошел с коня Санасар, целует он брата в лоб:
«Багдасар! Ведь я — твой брат.
Санасар я! Не плачь, не бойся».
Багдасар Санасара поцеловал.
Сказал: «Покуда, мой братец, я видел тебя.
Не спускал с тебя глаз,
А лишь скрылся ты из глаз — сел, заплакал я».
Поцеловались они
И вместе пошли домой. |
