Пришли обрадовать Армаган,
Сказали: «Вернулся Мгер!»
Тут Армаган — ворота на засов
И двери — на замок.
Мгер пришел, видит: заперты ворота,
Дверь заперта, кругом ни души.
И Мгер сказал: «В чем причина.
Что дверь передо мной заперта,
В свой дом нельзя мне войти?»
И отвечала Армаган:
«Ты больше мне не муж —
Вот в чем причина!
Во Мсыр ты уходил, меня же бросил,
Ты больше мне не муж
И впредь не приходи!»
Мгер крикнул: «Отопри!»
Отвечала Армаган:
«Мною дан обет,
Что ты сорок лет
Не коснешься ложа моего.
Ты мне брат, ты мне отец!
Ты пошел и в Мсыре зажег очаг,
А в Сасуне ты погасил очаг.
Чтоб грех твой искупить,
Отчужденье сорок лет мы должны блюсти.
Только тогда можно тебе войти ко мне».
И смутился Мгер:
«Будет поздно через сорок лет:
Возмужает Мсра-мелик тогда».
Долго уговаривал жену.
Но не поддалась она.
Сообщили Овану о том.
Что вернулся из Мсыра Мгер.
Встал Ован, пришел к Армаган,
Говорит: «Невестка,
С ложа покрывало черное сними!»
Она покрывало черное сняла,
Сказала: «Ован, ты брат мой старший, мой отец!
Вот блудницей обманутый вернулся Мгер,
lСеребро унес, а медь принес.
Не могу нарушить свой обет!»
— Невестушка, — сказал Ован, —
А мы ишханов созовем
И вардапетов созовем.
Они придут, отпущенье дадут!"
Вот ишханов зовут на совет,
Вардапетов зовут на совет,
Ишханы пришли и вмешалися в спор,
Вардапеты пришли и вмешалися в спор,
Сказали: «Здесь нет великой беды,
Ошибаются в жизни все!
Ну — он с любовницей «ожил
И вновь пришел домой.
На сколько лет ты дала обет?» —
Спросили у Армаган.
Сказала: «На сорок лет!»
Тут вардапеты и ишханы говорят:
«Что вам тужить? Закон у нас в руках!
Мы сорок лет сочтем за сорок лун,
Мы сорок лун сведем до сорока недель,
Взамен недель поставим сорок дней,
А сорок дней сведем до сорока часов».
Тут случился кривой поп, сказал:
«А за сорок часов сочтем этот самый миг!»
И благословил их тогда вардапет,
Молвил: «Бог да отпустит ваши грехи!
Идите, будьте мужем и женой,
И да родится сын у вас!»
Тут Мгер сказал: «Жена,
Монахи правду говорят,
Пусти же меня к себе!
Авось бог пошлет нам сына,
Чтоб светоч армянский не погас».
И открыла дверь Армаган, сказав:
«Муж — это голова, а жена —
Нога, послушная голове!
Жена не может дверь перед мужем запирать,
Я дверь открою, ты войдешь,
Нарушим клятву мы,
У нас родится сын потом,
Но мы с тобой умрем,
И сиротой останется дитя».
И Мгер сказал:
«Пускай нам сына бог пошлет, —
Мелика пусть за горло он возьмет,
И не потухнет светоч наш!
А хранимого богом ягненка, поверь,
Не тронет и хищный зверь.
Вот мы с тобой живем теперь.
Но ведь пробьет наш смертный час!
Когда ж умрем —
Сын будет жить за нас,
И снова в нем мы оживем,
И с нами род наш не умрет!»
И ответила Армаган:
«Как хочешь! Мы всё же нарушаем обет».
И Мгера пустила к себе Армаган,
Снова стала его женой.
Мгера жена зачала.
Встал Мгер, поднялся на гору Сасун,
Хас-бахчу посадил на горе
И чертог свой поставил там.
Всяких птиц и зверей, божью всякую тварь
В том саду поселил, сад стеной окружил.
И название саду он дал: Цовасар.
И от сада того за два часа ходьбы
Он прекрасный воздвиг монастырь
И нарек монастырь в честь Высокой Марут.
И много поселил в монастыре
Слепцов и стариков, убогих и калек,
И много немощных и слабых приютил.
Привел монахов и попов,
Поставил там.
Окончил труд. Потом сошел в Сасун.
А когда минул месяц девятый,
День девятый, девятый час —
Сын родился у Армаган.
Окрестили,
Давидом его нарекли и домой принесли.
И за то, что нарушили клятву,
Оба умерли: Мгер и Армаган.
Сиротой остался Давид.
В тот день, как умер Мгер,
Дехцун обет дала:
За семью покоями заперлась,
Заперлась за семью дверьми,
В своем покое заперлась.
Поклялась не видеть солнца она,
На свет не выходить.
Пока не вырастет дитя.
Чтоб место Мгера занять.
После Мгера Сасун погрузился в скорбь.
Давид сиротой остался.
|
