Стартовая страница
 Каталог сайтов
 Обратная связь
 Поддержать сайт
 
 
 
 Статьи
 
 
 Армянские сказки
 Армянские предания
 Армянские притчи
 Армянские легенды
 Давид Сасунский /Эпос/
 Армянские пословицы
 
 Армянский пантеон богов
 Верховный жрец Арарата
 Сказание об Ара прекрасном
 Сказание об Арий Айке
 
 Армянская поэзия
 Армянские басни
 
 Армянская свадьба
 Армянские женские имена
 Армянские мужские имена
 Армянские народные инструменты
 Армянские праздники
 Армянские традиции
  
 
Яндекс цитирования

Ветвь 3. Нашествие Мсра-мелика и победа Давида (Часть 2)


В войсках мелика был араб-старик.
Отец семи сынов.
Его и семерых сынов его
Насильно на войну пригнал мелик.
Идет старик.
Кричит: «Айвах! Ай-вах! —
И без оружия, с открытой головой,
Он выступил из гущи войск, Сказал: —
Дорогу мне! К Давиду я иду,
Ему я всё скажу —спасу от смерти вас!»
Пришел, перед Давидом стал.
Сказал: «Давид, сынок!
Удержи коня, послушай меня,
Я слово тебе скажу!»
— «Что ты, дедушка, скажешь?» — спросил Давид.

И молвил старик: «Давид,
Что же это делаешь ты?
Ведь живые люди перед тобой,
А ты без жалости рубишь их!
Зачем ты губишь их?
Дети малые дома у них,
Отцы и матери дома у них.
Все они — обездоленный, бедный люд.
Это войско несчастное ты пожалей!
Если ты их убьешь.
Грех великий на душу возьмешь».
— «Зачем же они пришли? —
— Спросил Давид старика —
— За какие наши грехи
— Против нас ополчились они?»

Старик сказал: «Что ж было делать нам?
Мелик неволей нас привел.
Мы не враги тебе!
Твой враг — мелик, Иди и с ним воюй!»
— "А где ж мелик?"— спросил Давид.
— «А вон смотри — в зеленом том шатре он спит.
— Златое яблоко над тем шатром блестит.
От мелика мух отгоняют семь дев,
Мелику пятки чешут семь дев.
Дым, что клубится над шатром,
Ведь то не дым.
То изо рта мелика пар валит.
Коль ты убьешь его, Давид,
Молиться будут за тебя бойцы,
Они домой уйдут, где ждут их дети и отцы!»

И сжалился Давид, Убийства прекратил.
Он молвил: «Ну, старик,
Хорошее слово ты мне сказал,—
Исполню слово твое!»
Поскакал Давид к шатру мелика,
Пред шатром он осадил коня.
Глядит: лежит мелик на тюфяке,
Укрывшись одеялом.
Семь дев от него отгоняют мух,
Семь дев чешут пятки ему,
А мать в изголовье сидит — за ним следит.
А двое арабов-слуг у входа стоят.
«А ну, разбудите его, — арабам Давид говорит.
- И пусть он выйдет из шатра».
Ответили они: «Нельзя его будить.
Он должен спать семь дней Три дня он спит.
Еще проспит четыре дня И встанет сам».
Давид сказал: «Не буду я ждать,
Покамест выспится он,
Мне наплевать на сон его,
— Пусть выйдет он ко мне!
Коль смерти нет — я буду смерть!
Коль ада нет — я буду ад!
Я усыплю его великим сном!»
Вот вертел раскалили,
К ногам мелика приложили.
«Уф, девушки!— промычал мелик.
— Вы плохо постелили мне,
Блоха меня укусила во сне».
И снова мелик захрапел.
От плуга лемех взяли, раскалили,
К ногам мелика приложили.
Спросонья заворчал мелик:
«Уф, сколько блох в постели у меня!
Кусаются, поспать не дают!»
Тут не стерпел Давид, копьем взмахнул,
Меликову пяту копьем проткнул
И закричал: «Вставай, мелик, довольно спать!»
Мелик сказал: «Уф, Уф!
Подремать, успокоиться мне не дают!»
Поднялся, сел,
Продрал глазища — выглянул наружу
И видит: пред его шатром
Давид сидит на Джалали верхом.
Весь кровью обагрен.
Едва узнал Давида Мера-мелик,
Натужился, подул, чтоб с места сдуть его,
Но не шелохнулся Давид.
А Мсра-мелик ослаб на сорок буйволовых сил.
Давид сказал: «Я пришел сразиться с тобой».
Захохотал мелик: «Ах, черт тебя возьми,
Давид-заика! Ты всадником давно ли стал?
Но раз уж ты стоишь перед моим шатром
— Сойди с седла, войди сюда,
Поговорим, отдохнем,
А бой затеем потом!»
Давид ответил: «Не сойду с коня.
Людей невинных ты сюда пригнал,
На гибель их привел,
А мы с тобою будем отдыхать?
Нет, выходи на бой!»
Тогда пришла мелика мать,
Сказала: «Ты, Давид в пути устал!
Сойди с коня, сядь, отдохни,
— Поборетесь потом!»
Упрашивала долго она,
Решил Давид покинуть седло.
Отпрянул в сторону конь,
Удержать Давида хотел,
Он недаром чуял беду:
Рядом с ложем своим, в шатре,
Яму вырыть велел мелик,
Эту яму сеткой железной накрыл,
Сетку сверху ковром застелил,
Чтобы, кто ни сел на ковер,
В яму темную угодил.
Сошел Давид с коня Джалали,
Встал конь на дыбы, ускакал,
Убежал на вершину горы...
Давида посадили на ковры.
Дырымб!.. Он в яму полетел!
Железная с кольцами сеть
Натянута в яме была.
И в кольца те попал Давид
И вырвать рук и ног из них не мог.
Мелик накрыл его решеткою стальной
И мельничные жернова
На ту решетку навалил, сказал:
«Ай, страшно! Давид Сасунский пришел,
Захотел мелика побить!
С меликом в бой вступить он захотел, ай-ай!
Так пусть он там сидит, покуда не сгниет!»

Настала ночь, мелик улегся спать.
Остался в западне Давид.
Пускай в той яме Давид сидит,—
А теперь о ком рассказ поведем?
Об Оване-Горлане рассказ поведем.

В ту ночь Ован-Горлан увидел сон:
Сияла мсырская звезда — светла, ясна,
Сасунская звезда была темна.
Ован проснулся и сказал: «Скорей вставай, жена!
Мсырская звезда светла была,—
Сасунская звезда темна!
Я клянусь — мы теряем Давида!»
Сариэ сказала: «Бог обрушь твой дом!
Ты засыпаешь для себя, сны видишь про других».

Опять заснул Ован-Горлан,
Вновь он увидел сон:
Мсыра звезда ярко-светлой была,
Совсем угасала Сасуна звезда.
Ован проснулся и сказал: «Скорей вставай, жена!
Снилось мне: засверкала Мсыра звезда
И совсем угасала Сасуна звезда».
Сариэ сказала: «Обвались твой дом,
И чего ты не спишь, старик?
Что ты мне спать не даешь?»
И вновь заснул Ован-Горлан,
И снова он увидел сон.
Он видел: примчалась Мсыра звезда
И проглотила Сасуна звезду.
И закричал Ован: «Жена, вставай, Давид убит!»
Сариэ сказала: «Замолчи!
С какою женщиной — как знать —
Сегодня спит Давид?
И откуда мне знать, где он пьет?»
Рассвирепел Ован-Горлан,
Ударил он жену.
Сариэ вскочила, свет зажгла.
Ован сказал: «Подай доспехи мне!»
Жена их принесла, надел доспехи Ован.

Завернулся в семь воловьих шкур Ован
И семью цепями обмотал себя.
Чтоб не лопнуть, как начнет кричать,
Пошел, конюшню отворил,
На спину белого коня ручищу положил —
Упал на брюхо белый конь.
Ован спросил: «Эй, белый конь!
Когда до поля боя Давида меня донесешь?»
— «До полдня», — молвил конь. Ован-Горлан сказал:
«Пусть корм, что я давал тебе, Не впрок тебе пойдет!
Что там до полдня я найду — Давида или труп?» Пошел Ован,
На спину красного коня ручищу положил —
Упал на брюхо красный конь.
Ован спросил: «Эй, красный конь!
Когда до поля боя Давида меня донесешь?»
— «До утра», — конь проржал.
— Сказал Ован-Горлан:
— "Пусть множество моих забот
— Не впрок тебе пойдет!
Что там до утра я найду —
Давида или труп?" Пошел Ован,
На спину черного коня ручищу положил —
На брюхо не рухнул черный конь.
В лоб черного коня поцеловал Ован,
Сказал: «Эй, черный конь!
Когда до поля боя Давида меня донесешь?»
Ответил конь:
«Коль удержаться сможешь ты на мне,
В стремя вступив левой ногой,
То раньше, чем правую ногу ты над седлом занесешь,
Я тебя до поля боя домчу!»

Садиться стал Ован на черного коня:
Он в стремя встал одной ногой.
Пока другую ногу нес через седло —
Взметнулся конь, —
Был огненный! И долетел
До темени горы Лерва.

Джалали Ована-Горлана узнал,
Заржал, к нему подбежал.
Испугался Ован, сказал:
«Убит Давид, а конь Джалали
По горам и ущельям один ускакал!»
Встал на стременах Ован, закричал:
«Эгей! Давид, где ты? Эгей!
Великою вспомни Марут, Вспомни ты
Ратный крест. Что на деснице твоей!
Вставай, встряхнись!»

Ован кричал, как гром гремел.
Зов услыхал Давид,
Сказал: «Эй-эй,
То дядя мой пришел за мной,
Кричит, зовет меня...
Э-эх!.. О Великая Марут!
О Ратный крест на правой руке!
Прибавьте силы мне!
Молю вас, помогите мне!»

Встряхнулся, рванулся в кольцах Давид —
Вместо ямы открылось поле перед ним.
Цепи и кольца до неба взвились,
Поднялись жернова, в облака унеслись,
Каждый жернов по сорок душ раздавил.
Давид из ямы вышел и сказал:
«Не вздумай больше ты со мной хитрить, мелик!
На рассвете, как мужи, поборемся мы!»
Мелик не смел к Давиду подойти.
Пошел Давид искать коня.
Вновь закричал Ован: «Давид! Сюда! Сюда!»
Давид пошел на зов, к Овану подошел;
Но конь Джалали подойти не хотел,
Был сердит на Давида он.

Взмолился Давид к коню Джалали,
Конь подошел. Сел Давид на него,
Овану сказал:
«Ты, дядя, ступай домой,
А я с меликом биться пойду!»

Прискакал Давид к мелику, сказал:
«Мелик! Ты вчера меня обманул,
Что будешь делать теперь?»

Руку на палице держит Давид.
Как увидел Давида мелик.
Задрожал от страха, сказал:
«Давид, родной, иди, посиди!»
Но ответил Давид: «На бой выходи!»
Тогда мелик велел
Коня Кейлана привести.
К мелику подвели коня,
Сел на коня мелик, примчался на майдан.
Раза два проскакали полем они —
И мелик у Давида спросил:
«Как нам биться — сразу или чередом?»
— «Как угодно душе твоей», — молвил Давид.
И мелик говорит:
«Я хочу чередом,
Пусть трижды один ударит сперва,
Пусть трижды второй ударит потом.
Решим, кто первый будет бить».
Давид сказал: «Ты — старший, первый бей».

На землю слез с коня Давид,
Средь поля стал.
Сказал: «Бей! Очередь твоя.
Трижды ударь меня».

Взял палицу свою мелик,
К Фаркену поскакал.
И, миновав трехдневный путь,
Коня поворотил
И, на Давида налетев,
С разгона палицу пустил.

Земля загудела, взвыла, как пес от удара.
Как под плугом, что сорок волов волокут,
Распоролась, взрыхлилась земля!
Тучи пыли небо и землю затмили.
Эта пыльная мгла и за сутки осесть не могла.
Крикнул мелик: «Ты землей был, Давид,
lИ я тебя в землю опять превратил!»
Тут голое Давида загрохотал:
«Жив я! Жив пока! Ударь...
Ударь еще раз!»
«Ай-ай, —сказал мелик,—
Видно, короток был мой разбег,
Был у палицы мал размах,
Чтоб Давида сровнять с землей!»

Вновь повернул коня мелик,
Диарбекира достиг.
На Давида оттуда мелик налетел
И в Давида палицу с маху пустил.

Загудела земля, словно лев зарычал.
Разорвалась земля, словно ливни размыли ее.
Тучи пыли и небо и землю закрыли,
Затмили солнечный свет.
Два дня и две ночи пыль над Давидом стояла.
И спросил Мсра-мелик: «Эй, Давид! Жив ли ты?
Ты был землей и стал землей!»
Но Давид отвечал: «Я пока еще жив.
То второй удар! Ударь еще раз!»

«Эх, эх! — сказал мелик.—
Был мал разбег моего коня!
Был размах моей палицы, знать, невелик,
Чтобы разом Давида убить!»
И снова ускакал мелик,
До Мсыра доскакал.
От Мсыра разогнал коня
И грянул палицей в Давида.
Словно под громом весенней грозы
Вздрогнула земля,
Словно от землетрясения
Задрожала и затрещала земля.
Тучи пыли небо и землю закрыли,
Затмили солнечный свет.

Над полем три дня и три ночи плыла
Густая, пыльная мгла...
Мелик сказал: «Убит Давид —
Раздавлен палицей моей.
Он был землей и стал землей!»
lНа третий день, только мгла от земли отошла,
Виден стал Давид на коне Джалали.
Сказал: «Ты три удара мне нанес
, И очередь моя теперь».
«Тьфу, — говорит мелик, — дай я еще пойду!»
— «Нет!— отвечал Давид. — Куда тебе идти?
— По уговору — мой черед!
Мир держится порядком иль насильем?»
Пришла мелика мать, Исмил-ханум,
И говорит: «Давид! Мелик — твой брат,
Не поступай вероломно с ним!»
— «Вероломства не бойся, мать!
— Честно я три удара ему нанесу!»

Мелик сказал: «Давид, прошу тебя,
Дай срок мне — семь часов,
Я лягу под шатром,
Ты бей меня тогда».
Давид ему: «Поди, ложись.
Но ты скажи сперва:
Чем мне тебя ударить — палицей иль мечом?»
Мелик подумал так:
«Коль этакой палицей грянет Давид,
Удара не выдержу я...»
И вслух сказал: «Ударь мечом!»

Пришел мелик в шатер и матери сказал:
«Трижды я ударил его —
С ним не сделалось ничего.
Теперь Давид придет и здесь меня убьет».
А мать ему: «Сын!. В яму полезай!»
Спустился в яму Мсра-мелик.
Вот сорок буйволовых шкур взвалили на него,
Огромных сорок жерновов взвалили на него,
Накрыли одеялом жернова.
Мелик ухмыляется, в яме сидит;
«Ну, — думает, — пусть ударит Давид!»
Хитрость его Давид угадал.
Пришел он, видит — гора жерновов;
Под одеялом лежат жернова,
Будто сам улегся мелик,
И тут же мать мелика стоит.
Но Давид не сказал:
Мол, дай погляжу,
Где укрылся Мсра-мелик?
Вскочил Давид на Джалали,
До Цовасара доскакал
И вскинул Молнию-Меч,
Назад коня погнал,
Чтоб нанести удар.
Тогда Исмил-ханум открыла грудь свою,
И преградила путь, и говорит: «Давид!
Я кормила тебя! Я растила тебя!
Ты за это мне первый удар подари!»
Давид спросил: «Марэ! Почему ж до сих пор,
Как удары мелика обрушивались на меня,
Ты ни разу не молвила: „Сын, подари мне удар“?»
И опустил свой меч Давид — взмахнул им, поиграл.
Потом поцеловал клинок,
И приложил ко лбу, и молвил: «Мать,
Первый удар тебе я дарю!»

И снова ускакал Давид,
И вновь принесся с гор, чтоб нанести удар.
Сестра мелика преградила путь:
«Давид, когда ты был дитя,
Я нянчила тебя, играла я с тобой...
Подари мне этот удар!»
Вновь опустил свой меч Давид —
Два раза им взмахнул,
Поцеловал клинок
И, приложив его ко лбу, сказал:
«Второй удар тебе дарю!
Остался лишь один удар, — да бог, да я!
Убью иль пусть живет...»

Вновь повернул Давид,
К Сасуну поскакал
И от Сасуна взял разбег.
Уж приближался к яме он.
Увидела его Исмил-ханум —
И вот всем-девушкам своим, что привезла с собой,
Она приказ дала:
«Скорее — дуйте в свирели!
Скорее — в трубы трубите!
Скорее — в бубны гремите!
Тамбуры в руки берите!
Красиво, мило пляшите!
Это Давид — молодой, неженатый.
Он заглядится —слабо ударит
И не убьет мелика!»

Девушки встали,
Взяли свирели,
В трубы и бубны
Вмиг заиграли
И заплясали.

Но понял Давид все хитрости их;
«Зачем они пляшут? — подумал он. —
Заворожить меня хотят?»
Воскликнул: «О, Высокая Марут!
О Ратный крест!»
И грянул Молнией-Мечом.
Меч расколол все сорок жерновов,
Рассек все сорок буйволовых шкур,
Чудовище мелика разрубил,
Рассек от лба до ног
И на семь гязов в землю врос,
Дошел до черных вод,—
И, если б ангел не заткнул дыру,
Они бы затопили мир...
Из ямы крикнул Мера-мелик:
«Еще я жив, Давид!
Руби еще!»
Давид ответил: «Мера-мелик, а ну — встряхнись!»
Встряхнулся в яме Мера-мелик
И развалился пополам, И околел мелик.
«Марэ, — сказал Давид, —
Снять надо одеяла — поглядеть!»
— «Нет, — говорит, — уйди!
Мы снимем без тебя».
Давид подъехал к груде жерновов
И сбросил одеяла
И видит: сорок жерновов
Все пополам расколоты мечом.
Взял, отшвырнул он жернова.
Глядит — все сорок шкур
Разрублены его мечом.

Тут к яме подошла Исмил-ханум,
Зовет: «Мелик, мелик!» Молчала яма...
Так сидели меликова мать и сестра
И рыдали.

А потом обратилась к Давиду ханум: Давид!
Убил ты Мера-мелика...
Но ведь и ты — мой сын,
Давид! Иди, возьми его жену.
Сасун, как был, —твоя земля,
И Мсыр теперь —твоя земля!"
Давид ответил ей:
«Я родился у матери — чист. Не смешаю
С правдой — лживое, скверное — с чистым.
Если хочешь, в Сасун я тебя заберу».
Та в ответ: «Нет, сыночек Давид,
Я в страну Сасун не пойду».
Сказал: «А в страну Сасун не пойдешь —
Вернись. Мсыр тебе отдаю — живи!»

Покинул Давид шатер,
Он к войску коня Джалали повернул.
Кто из полководцев и войск уцелел —
Он всех их призвать велел и сказал:
«Вам всем дарую волю я!
Идите все туда, откуда вы пришли.
Идите по домам, живите, как вы жили,
И дани с вас не нужно мне.
За жизнь мою молитесь и за души
Родителей моих!
Сидите дома у себя спокойно,
Не вздумайте ходить войною на Сасун!
Но коль подымете вы вновь оружье против нас,
Коль нападете вновь на нас, — то знайте:
В какой бы яме ни сидели вы.
Какими б жерновами
Ни укрывались вы,
По чести встретит вас Давид,
Вас Молния-меч сразит!»
Войско благодарило Давида,
За милость благословляло его.
Не верилось людям сперва.
Что нет мелика в живых...
Говорили: «Давид, мы умрем за тебя!
Бог помоги тебе на всех твоих путях,
Во всех твоих делах!
Дай бог здоровья тебе!
lЦарство небесное Мгеру —отцу твоему
И матери твоей Армаган!»
Исмил-ханум и войска восвояси ушли.
Все там бывшие воины и полководцы
Во все стороны света к себе разошлись.
И о подвиге славном Давида Всюду весть разнесли —
Мол, исполнил Давид отцовский завет,
Мелика убил Давид,
Освободил Сасун.

Услышал в поле Кери-Торос,
Что мелик Давидом убит.
Окончил бой Кери Торос,
К Давиду прискакал.
Повернул Давид коня Джалали,
Повернул коня и Кери Торос,
А за ним тридцать восемь его удальцов
Повернули домой, в Сасун.
Какую ж добычу они везли?
Ничего они не везли.
Только гнали пару быков,
А быки арбу волокли:
Уши мелика пронзили копьем,
На арбу взвалили, везли в Сасун
В подарок Трусу-Верго.
А что в Сасуне было тогда?
Когда Ован приехал в Сасун,—
А он всё войско мсырское видел
И все шатры несметные видел,—
Войдя в Сасун, сказал Ован:
«Шатров — не счесть, и войск — не счесть!»
А народ горевал, говоря:
«Ах-вах, ах-вах! Давида убьют!
И к нам придут, и нас перебьют,
Детей, дочерей и жен заберут!
О господи! Как нам быть!»

Поставили дозор на горе —
За врагом следить,
На дорогу смотреть —
Враги идут иль Давид?
Коль множество покажется людей,
То чтобы дали горожанам знать,
Чтоб город к бою был готов.
Вот видят: идет всадник впереди
И тридцать девять всадников за ним.
Вбежали стражи в город — говорят:
«К нам едут всадники, а впереди— один.
То — кажется — Давид!»
Овану донесли: «Давид идет!»
И встал Ован — встречать его!
И весь Сасун — от стариков седых до малышей —
Навстречу повалил Давиду.
Глядит Давид, а на него — с горы толпа валит.
«Стой! Что это за войско,— молвил он, —
Откуда столько у меня врагов? —
Давид погнал коня, сказал:
— Лети, мой конь!
Что делать, если бог еще врагов послал...»
Подскакал и видит
Давид-То Сасун идет, а Ован впереди.
Юноши, девушки, старцы идут, малыши бегут.
Закричал Давид: «Дядя мой!
Что ж — и ты на меня пошел?»
А Ован говорит: «Давид,
Мы порадоваться на тебя пришли!
За то, что ты вернулся невредим,
Мы бога благодарим!»
— «А женщины эти зачем пришли?»
— «Давид, они плакали до сих пор,
— Боялись —убьет, мол, Давида мелик,
— Арабы придут, мужчин перебьют,
А женщин в плен уведут.
Когда ж услыхали, что ты идешь,— заликовали они.
И все поднялись навстречу тебе».
— «Домой возвращайтесь! — воскликнул Давид.—
— Возвращайтесь, не бойтесь —мелик убит!»
Тогда Ован-Горлан
Давида в голову поцеловал,
Пот у него отер со лба, сказал:
«Нет! Им теперь не страшно ничего!»
Пришли домой.
Давидовы кровавые одежды Ован-Горлан сменил,
Пошел — почистил, помыл Джалали,
В просторном стойле поставил его.
Пришел Давид и сел за стол.
Сказал: «Налейте мне вина!»
И выпил он вино. И лег, и спал три дня.
Когда проснулся он.
Старуха вновь пришла к нему.
Сказала: «Здравствуй, здравствуй, мой родной!»
— «Бог в помощь, бабушка!» —
— Давид сказал. Старуха говорит:
«Со ржавым мечом на плохом коне
Хотел ты идти на бой.
А ты видел, как битва была тяжела?»
— «Спасибо, нанэ! — ответил Давид,—
— Будь мне матерью, матери нет у меня».
— Отвечала: «Давид, я и так тебе мать... Пойду домой,—
Коль будет в чем тебе нужда —
Приду и помогу.
Расти, цвети, Давид!
Вчера дитя — ты нынче взрослым стал.
Здесь больше не сиди,
Поди к Овану и скажи:
«Открой мне покои отца моего —
Там я буду отныне жить!»
Попрощалась старуха, ушла.

Пришел Давид, Овану сказал:
«Открой мне покои отца моего!
Там я буду отныне жить».

Ответил Ован-Горлан:
«Я покои Мгера открою тебе.
Думал я, что сасунский светоч погас,
А теперь он ярче, чем прежде, горит!
Как же мне не исполнить желанье твое?
Я любуюсь на подвиг твой,
Я горжусь, что ты так могу!
Мнится мне, что весь мир подарили мне,
Слово скажешь ты — я от счастья смеюсь!»


<<<Назад